После доклада президента РАН Владимира Фортова на общем собрании академии, которое прошло в конце марта, СМИ запестрели сенсационными сообщениями: «Мировой рекорд установили специалисты РФЯЦ-ВНИИЭФ: они смогли сжать плазму гелия и дейтерия при экстремально высоких давлениях до 50 миллионов атмосфер».
Текст: Алла Шадрина. Фото: из архива видеостудии РФЯЦ-ВНИИЭФ
Продолжим цитирование: «Полученные результаты о происходящих при этом процессах важны, в частности, с точки зрения выяснения особенностей явлений, протекающих в глубинах планет и звезд. Такие плазменные состояния доступны только для исследователей РФЯЦ-ВНИИЭФ и превышают мировой уровень.
Еще одно достижение саровского ядерного центра относится к лазерной технике. Во ВНИИЭФ создан лазер киловаттного уровня на парах цезия с так называемой диодной накачкой. Достигнутый КПД составляет почти 50%. Прибор может использоваться в лазерной локации, системах наведения излучения, технологических и медицинских лазерных установках. К настоящему времени создана расчетная модель нового лазера, описывающая результаты его работы. "Результаты экспериментов по уровню достигнутой мощности превосходят результаты, полученные на данный момент в лабораториях мира", — говорится в материалах Академии наук».
Чтобы узнать информацию их первых уст, мы встретились с научным руководителем ВНИИЭФ академиком РАН Радием Илькаевым и его первым заместителем членом-корреспондентом РАН Василием Незнамовым.
Когда из Академии наук пришло предложение отобрать несколько работ для доклада президенту РФ, были выбраны две разработки: ИФВ, где исследовалось уравнение состояния газа при очень больших давлениях, и ИЛФИ, где создан лазер на щелочных металлах с рекордными показателями. - Работы на таком поистине мировом уровне ни одна лаборатория не делает, - говорит Радий Илькаев. - Мы показали, во-первых, что научные школы ВНИИЭФ находятся в хорошем рабочем состоянии, и во-вторых, что научное сообщество высоко оценивает наши работы. Мы должны знать, как поведет себя вещество при очень больших давлениях. Раньше таких экспериментов проводилось достаточно много, в том числе в подземных полигонных опытах, когда мы изучали уравнение состояния всех веществ. Сейчас мы сосредоточились на изучении уравнения состояния газа. Но мы также ведем очень серьезные работы по определению сжимаемости и уравнению состояния и твердых веществ с использованием не только взрывчатки, но и лазерных систем. При отсутствии ядерных испытаний мы получим новые сведения, которые будут очень полезны. Я бы хотел похвалить руководство ИЛФИ и ИФВ и сотрудников этих институтов за то, что работы велись с очень высоким качеством. У нас работает научный семинар, руководителем которого является Василий Петрович, и, пользуясь случаем, хотел бы пригласить всех ученых почаще его посещать. Заседания проводятся еженедельно по пятницам в 9 часов в большом конференц-зале ИТМФ.
- Есть кому продолжать эти исследования? - Конечно. У нас достаточное количество молодых ребят, которые имеют публикации и как авторы, и как соавторы. Многих из них уже защитили кандидатские диссертации. Так что сочетание мудрости и молодости - в очень хороших пропорциях.
- Значит, мы преодолели период передачи критических знаний? - Вне всяких сомнений. Я сам лет 15 назад очень боялся, успеем или нет. В начале 90-х годов был очень сильный спад, сейчас по числу молодежи наш Институт – один из немногих в стране. Нам бы хотелось, чтобы к нам шли лучшие молодые специалисты. Вот за это мы должны очень серьезно бороться. - Таких работ было бы значительно больше, если финансирование науки в ядерных центрах было увеличено, - дополняет Василий Незнамов. – К сожалению, удается финансировать, да и то с трудом, только отдельные научные направления. Вот это сдерживает получение блестящих научных результатов мирового уровня. - Для того чтобы наука более менее развивалась, нужно тратить на нее 2% ВВП, - говорит Радий Илькаев. - У нас сейчас около 1,1%, в Америке – 3%, в Швеции - 4%, в Израиле - 5%. Поэтому 633 млрд руб., которые государство запланировало на фундаментальную науку до 2020 года, - это не та сумма для такой огромной великой научной державы, как Россия.
- А сколько Росатом тратит на развитие фундаментальной науки? - В нашей отрасли дела обстоят существенно лучше, чем в среднем по стране. А те цифры, которые я вам назвал, означают, что надо принимать решение по существенному увеличению финансирования науки, потому что без нее не будет отечественных технологий, техники и оружия.
- И все вопросы импортозамещения мы можем забыть? - Должна работать нормальная цепочка: фундаментальная наука, прикладная, ОКР, создание приборов, техники и в конечном итоге производство. А если убрать хотя бы одно звено, то в конце вы получите ноль. - На собрании Академии наук многие выступавшие с горечью говорили, что, невзирая на эти цифры, финансирование не растет, - продолжает Василий Незнамов. - Денег хватает лишь на очень небольшую зарплату в академических институтах, а про обновление экспериментальной базы, оборудование, закупку расходных материалов приходится забыть. Как может развиваться при этом российская наука?
- Ваши впечатления от итогового заседания Академии наук? - Выступление Дмитрия Медведева дает надежду на улучшение ситуации, если только за этим последуют конкретные дела, - говорит Василий Незнамов. - Если говорить о научных результатах, то несмотря на не очень блестящее финансирование, достигнуты результаты мирового уровня. С другой стороны, звучали тревожные нотки, связанные с отголосками проводимой реформы. Выведение академических институтов из-под академии под Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) воспринимается тревожно. Получается, что чиновники начинают управлять институтами. Сейчас добиваются правила «двух ключей», чтобы ни одно решение не проходило без согласия и ФАНО, и Академии наук. Во многих выступлениях рефреном звучало, что реформа проводится неправильно, но раз закон принят, его надо исполнять, поэтому стараются оптимально выйти из этого положения. - Меня поразило, что сейчас главная задача академии, как говорили многие академики, - минимизировать потери, - дополняет Радий Илькаев. - В Академии наук есть серьезный недостаток – строится очень мало новых экспериментальных установок, без которых не будет полноценной науки, особенно физической. Да, наши специалисты работают в других странах, и Россия вносит соответствующие вклады, но все же очень хотелось, чтобы установки строились на нашей родине и чтобы люди работали у себя дома. - Без новых установок невозможно получать новые результаты, - соглашается Василий Незнамов. - Как поступают в других странах? Строится под ключ некоторый комплекс для новых исследований, оснащенный современнейшими диагностикой, аппаратурой, приглашаются всех желающие. Смотришь – через несколько лет на установке получены результаты, признанные мировым сообществом. У нас, к сожалению, этого не делается. - Мы очень хотим, чтобы наша научная программа была расширена, - говорит Радий Илькаев. - В нынешних условиях иметь научный задел крайне необходимо. И мы надеемся, что такая увеличенная научная программа будет принята.